Симптоматика и формы психопатий

Выяснение первичных аномалий, лежащих в основе психопатических характеров, представляет большой интерес, но само по себе такое исследование не может объяснить всего многообразия психопатий. Возникает необходимость клинической группировки на основании характерологических признаков. Это часто лишает классификацию системы и стройности. Многие авторы исходят из классификационных признаков, лежащих в разных плоскостях. Например, Крепелин выделяет в своей классификации возбудимых, импульсивных («люди влечений»), неустойчивых, спорщиков, чудаков, лжецов и мошенников, врагов общества, смешивая в одно биологические аномалии и социально образованные характеры. У Курта Шнейдера, наряду с депрессивными и гипертимными, появляются «жаждущие признания», не имеющие отношения к аномалиям темперамента. У Ганнушкина в его классификации, основанной на клинических признаках, неожиданно появляются конституционально-глупые. Это название вводит интеллектуальный признак, который не может быть основным критерием психопатических аномалий в какой-либо особой группе. Интеллектуальная недостаточность отмечается, например, у многих параноических, импульсивных, истерических психопатов, но сама по себе она не определяет структуры их психопатии.

Методологически наиболее реакционными в учении о психопатиях являются попытки устранить границы между нормой и психическими заболеваниями, между явлениями социальными и биологическими.

Рассмотрение в одном плане нормальных и патологических явлений получило в современной буржуазной литературе свое крайнее выражение в учении Кречмера о строении тела и характере. Закономерности, свойственные психическим заболеваниям, Кречмер приложил к нормальной психологии. Он слил воедино нормальные характеры и выраженные психозы, поместив между ними как переходную ступень психопатические типы (шизоиды, циклоиды). Идя по этому пути, Кречмер рассматривает вопросы психологии, социологии, философии, художественного творчества и пр. в кривом зеркале ненормальной психики, подменяя социальные факторы биологическими, понимая биологическое как разновидность патологии.

Глубокая порочность кречмеровского метода, реакционная сущность и профессиональная ограниченность его идей хорошо иллюстрируются описанием характериологического ряда — шизотимик (нормальная личность), шизоид (психопат),шизофреник (психически больной).

В описании Кречмера и его многочисленных последователей шизоид, шизотимик — это асоциальные личности, стоящие в стороне от жизни, холодные, невозмутимые (вместе с тем чувствительные и даже сентиментальные в какой-то узкой области своих интересов). Они погружены в свой внутренний мир, их мышление схематично, абстрактно, оторвано от реальности. Загадочный шизоид оказывается то безжалостным преступником, то эстетом, снобом.

Кречмер опоэтизировал образ человека, созданного социальными условиями периода разложения и упадка буржуазного общества. Как один из наиболее изощренных биологизаторов он приписал эти социально образованные черты конституциональному складу характера. Кречмер заявляет, что изучать шизоида нужно не среди простых людей, а среди аристократов духа. Составная часть шизоидного темперамента — аффективная тупость. «Равнодушные», «тупые» шизоиды образуют, как говорит Кречмер, «большую рать неудержимо опускающихся... мотов, игроков и пьяниц, сынков хороших семей, бессовестно эксплуатируемых женщинами кутящих студентов, легкомысленных прожектеров, безобидно преступных (?!) и прежде всего проституток и бродяг». В других местах отмечаются «активное человеконенавистничество» многих шизоидов, «резкая антитеза: я и внешний мир». Среди шизоидов Кречмер выделяет «благородно утонченный тип», «тип холодного деспота», «утонченно холодный аристократический тип» и т.д.

Эгоцентричная, изолированная, холодная, аморальная личность вместе с ее склонностью к ирреальному, формальному мышлению создается социальными условиями буржуазного общества, его индивидуалистическими принципами (даже в том случае, если наиболее яркие представители этого типа имеют определенные конституциональные особенности характера). Шизоидная личность воспитывается на Западе системой буржуазных отношений, буржуазных идей и интересов, философией, художественной литературой и т.д.

Отбрасывая ложную конструкцию, созданную Кречмером, мы вместе с тем не можем не считаться с тем фактом, что встречаются психопаты с некоторой отрешенностью от реальности, с вялостью аффектов и влечений, склонные к своеобразным формам абстрактного мышления. При социалистических условиях воспитания в семье и в школе, при социалистическом отношении к труду и общественным обязанностям эти психопаты встречаются все реже, особенно в виде усложненного кречмеровского шизоида-индивидуалиста, «холодного аутиста» (на это указывают и судебно-психиатрические наблюдения).

Сказанное о шизоиде можно отнести и к эпилептоидным личностям. Эгоцентризм, консерватизм, собственничество, скупость, лицемерие, ханжество, угодливость, черствость, злобность, мстительность, жестокость — все эти прославленные «эпилептоидные» черты легко развиваются в буржуазном обществе, где господствует частная инициатива, жестокая конкуренция, рождающие двуличную мораль с ее идеалами мещанской добропорядочности, благочиния, наряду с лицемерием, завистливостью и хищной борьбой за собственность. Эпилептоид, в описании Минковской и других авторов, стал почти синонимом антисоциальной личности. В приведенной характеристике эпилептоида заключена идея о конституциональной склонности к антисоциальным действиям. Указания на полярность характера, на «гиперсоциальные» черты (любовь к строго установленному порядку, педантичность, религиозность, консерватизм привычек, убеждений) не создают эпилептоидам даже с буржуазной точки зрения положительной характеристики. За этими «гиперсоциальными» чертами скрываются ханжество, лицемерие, готовность к аффективному накоплению и разряду.

Эпилептоид Минковской постепенно слился с кречмеровскими характериологическими типами. При описании психопатий он неизменно появлялся рядом с шизоидами и циклоидами. Так образовалась прочная триада: эпилептоид, шизоид, циклоид. Она выражает тенденцию биологизации социальных явлений и устраняет границы между нормой, пограничными состояниями и психозами.

Независимо от высказанных соображений следует считать неправильным выделение психопатических типов на основе сложных характерологических признаков. Игнорирование этого положения превращает психиатрическую типологию в психологическую, ведет к определению и описанию психопатий со стороны социально образованных черт, к слиянию этих типов с распространенными нормальными характерами.

Это и произошло в наиболее яркой форме с шизоидом — шизотимиком, эпилептоидом — эпилептотимиком. Такие характеры перестают быть психопатическими, не укладываются в границы психопатологии, нарушают любые принципы классификации.

Мы не включаем также псевдологов в классификацию основных типов. У части этих психопатов отмечается чрезмерная сила воображения и своеобразная склонность впадать в гипноидное состояние. Отвлекаясь от реальности, они уходят в мир грез и фантазий, переживаемых с яркостью, почти равной сновидениям. Некоторые из них дорожат этими минутами или часами фантазирования, предаваясь ему как наркотическому опьянению. Пассивные псевдологи плохо приспосабливаются к реальности (адаптационная слабость). Свои нереализованные потребности, влечения они замещают мечтой, вымыслом, создают себе вторую жизнь. Они обычно оберегают этот интимный мир переживаний от окружающих. Они прежде всего обманывают самих себя. С физиологической и психопатологической точки зрения можно установить их близость к невротикам-истерикам. Вряд ли существование этих пассивных мечтателей, фантазеров может служить достаточным основанием для описания особого типа психопатических личностей, именуемых псевдологами.

Несравненно большее значение имеет группа активных псевдологов. Для некоторых из них ложь, иногда талантливо преподносимая, становится средством привлечения к себе внимания и интереса. В этой лжи заключено стремление повысить оценку своей личности в глазах окружающих. Так, например, возникают рассказы о подвигах, о необычных приключениях, о чрезвычайных тайнах и пр. Для других ложь не является самоцелью, а имеет корыстный характер — она направлена на извлечение материальной выгоды, на отыскание наиболее легких обходных путей при различных жизненных трудностях. Они могут лгать с большой «искренностью», непосредственностью, с увлечением и находчивостью. Это люди, прекрасно ориентирующиеся в любой обстановке, учитывающие психологию тех, кого избирают жертвой обмана, они легко входят в доверие, стремятся к легкой, беззаботной и разнообразной жизни, лишенной строгих обязанностей, устойчивых привязанностей.

Изучение этой группы показывает ее неоднородность. В большинстве случаев это психопаты типа неустойчивых. Но независимо от их принадлежности к той или иной группе необходимо отвергнуть само по себе обозначение психопатии по признаку наклонности ко лжи. Ложь, плутовство, мошенничество не могут быть признаками, определяющими тип психопатии, его название. Не случайно Крепелин, проявивший в яркой форме свои реакционные взгляды именно в учении о психопатиях, назвал этих же псевдологов лгунами и мошенниками (плутами). В таком названии проявляется ломброзианская тенденция Крепелина, устанавливающая главный признак психопатии в антисоциальных чертах характера. Лживость не есть биологическое свойство, так же как и правдивость, честность.

Спорным является также (хотя и по другим причинам) выделение возбудимых психопатов. Казалось бы, существование такой изолированной группы психопатов должно быть очевидным для судебных психиатров, которые часто отмечают значительную возбудимость у испытуемых, проявляющих выраженные признаки психопатии. Эта возбудимость, склонность давать вспышки возбуждения по малейшему поводу наблюдаются чаще всего у импульсивных, неустойчивых психопатов, у истериков и т.д. Возбудимость (в широком смысле слова) свойственна нормальному холерическому темпераменту. Наблюдения над большим числом возбудимых лиц показывают, что нет никаких оснований для выделения по одному этому признаку особой группы психопатов. В большинстве случаев повторяющиеся грубые аффективные взрывы наблюдаются у лиц незрелых, неорганизованных, вообще склонных к примитивным реакциям, недостаточно дисциплинированных, привыкших под влиянием тех или других условий к несдержанным реакциям. Подлинная неудержимость аффекта, игнорирующая обстановку, силу и положение лиц, на которых направлены эти чувства, наблюдается главным образом у импульсивных психопатов, особенно у тех из них, которые прошли путь безнадзорности. Возбудимость, иногда появляющаяся у людей мягких, общительных, культурных, может быть результатом неврастенического срыва или конфликтного душевного состояния, вызывающего болезненный отклик на все, что затрагивает чувствительный комплекс.

Неправильно также выделение в особую группу психопатов с извращенными влечениями. Оно означает признание биологической готовности к сексуальным перверзиям, которая на самом деле может быть установлена только в очень редких случаях при эндокринных расстройствах. Что касается других случаев, т.е. практически почти всех лиц, проявляющих перверзии, то у них сексуальные аномалии объясняются внешними влияниями, особенностями воспитания, ранними сексуальными впечатлениями, развратными действиями (испытанными в период формирования полового влечения или в период половой неудовлетворенности), импотенцией и т.д.Невозможно и по клиническим признакам выделить особую группу перверзных психопатов. Извращенные влечения могут появляться при разных психопатиях (импульсивные, неустойчивые, астенические и др.).

Важнейшим критерием определения каждой психопатической группы могла бы быть ее патофизиологическая характеристика. И.П. Павлов в своем учении о неврозах и психопатиях не мог ограничиться основной группировкой темпераментов, учитывающей силу раздражительного процесса, уравновешенность процессов торможения и возбуждения, быстроту переключений, изменений сложившейся динамической структуры, т.е. подвижность нервного процесса. Он вынужден был к этим основным чертам темперамента добавить более сложные типологические признаки, которые образовали художественный, мыслительный и средний типы. Их выделение должно отразить разное соотношение между ролью безусловных рефлексов, первой сигнальной системой и второй сигнальной системой в образовании характеров. В связи с этим могут учитываться волевые особенности, недостаточность, избыточность влечений, явления повышенной и пониженной аффективности, чувствительности и т.д.

Этот путь исследования не должен, однако, вести к замещению клинических описаний безжизненными схемами. Его положительная роль заключалась бы в выделении первичных динамических и структурных особенностей аномальных темпераментов и характеров. К сожалению, этот принцип рассмотрения психопатий еще не настолько разработан, чтобы дать право для построения классификации на новых началах.

***

Переходя к краткому описанию психопатических типов, мы остановимся только на тех, выделение которых имеет несомненное значение для судебно-психиатрической практики. Из этого описания, как уже было сказано, исключаются психопатические типы, вошедшие в психиатрическую литературу, под влиянием различных неоломброзианских идей, трактующих сложные черты характера, социально образованные формы психопатического поведения как явления биологического ряда.

Следует признать наиболее обоснованным и для судебной психиатрии практически важным выделение психопатов неустойчивых, импульсивных, гипертимных, депрессивных, параноических и астенических.

Неустойчивые психопаты. При этой форме психопатий отмечается большая психическая неустойчивость, наряду с пониженной способностью к волевой регуляции. Их нервная деятельность отличается чрезмерной подвижностью, нестойкостью доминантных образований. Среди неустойчивых психопатов можно встретить людей умных, впечатлительных, живых, но крайне поверхностно, мимолетно переживающих горе и радости, не умеющих на чем-либо долго задерживаться. Они удивительно легко переключаются из одного настроения в другое, почти не задумываясь, меняют свои решения. Неустойчивые психопаты всегда находятся под впечатлением текущих событий. Их подхватывает внешняя ситуация. Они загораются новыми планами, легко подпадают под чужое влияние, но так же легко освобождаются от него. В работе неустойчивые психопаты часто проявляют хорошие способности, но быстро теряют интерес к ней, становятся небрежными.

Эти психопаты большей частью незлобивы, даже добродушны. Они быстро возбуждаются, но забывают о неприятном эпизоде, восстанавливают дружеские отношения, проявляют открытый характер, легко входят в доверие. Обманывая других, они сами обманываются, так как верят своим обещаниям и в этот момент высказывают искренние намерения.

Не сопротивляясь своим побуждениям, неустойчивые психопаты при неблагоприятных внешних условиях начинают предаваться азартным играм, развратным действиям, прибегают к наркотическим средствам и быстро привыкают к ним.

Импульсивные психопаты. Общей чертой для этих психопатов является избы ток недифференцированных импульсов, чувств, влечений, готовность к психомо торным разрядам, возбудимость, слабость задержек. Под влиянием аффекта они бывают склонны к агрессивным, разрушительным действиям, иногда долго не успокаиваются. В тех случаях, когда их гнев соединяется с чувством бессилия, они бывают склонны к грубым истерическим реакциям, к самоповреждениям. В их жизни большую роль играют примитивные влечения, они плохо переносят ограничения в пище, в половом чувстве, в движениях. У некоторых импульсивных психопатов (большей частью в молодом возрасте) появляются неотчетливые, неоформленные побуждения, состояние неопределенного напряжения, которое вынуждает к беспокойным поискам выхода из этого состояния, вызывает непоседливость, потребность в «разрядке». Какоелибо действие, например, агрессивного, разрушительного характера, может вызвать чувство облегчения.

В некоторых случаях импульсивные влечения и действия бывают связаны с расстройствами настроения. В этих случаях они чаще всего приводят к импульсивному бродяжничеству. Окружающее становится ненавистным, неодолимо влечет в другие места, при этом игнорируются материальные удобства, профессиональные интересы, личные привязанности.

Влечения импульсивных психопатов иногда включают выраженные агрессивные компоненты, что может вести к таким сексуальным действиям, как изнасилование, садистические акты.

Гипертимные психопатыбольшей частью находятся в несколько возбужденном, аффективном состоянии. Они испытывают повышенное стремление к деятельности, быстро и непосредственно реагируют на различные события. Их движения, мимика, речь, чувства проявляются в экспансивной форме.

Гипертимность психопатов не следует смешивать с сангвиническим темпераментом. Сангвиники, согласно классификации Павлова, обладают «сильной нервной системой» с одинаково хорошо выраженными процессами возбуждения и торможения. Сангвиник — нормальный уравновешенно-активный тип личности. В отличие от этого гипертимные психопаты проявляют известную непродуктивность в расходовании своих сил, чрезмерность реакций, иногда суетливость. Они бывают утомительны для окружающих своей беспокойной деятельностью, многоречивостью.

При всем этом гипертимные психопаты обычно общительны, отзывчивы, приветливы. Они могут с увлечением работать, затрачивая свою повышенную активность с достаточной пользой. Их интересы реальны. Часто это прямые натуры, непосредственно выражающие свои мысли и желания, но лишенные сдержанности, чувства меры и достаточного такта. Они легко подчиняются своим нередко повышенным влечениям, проявляют аффективную возбудимость.

Гипертимные черты не обязательно заключают элемент повышенного самочувствия, веселого, приподнятого настроения. Этот аффективный фон вместе с беспечностью, отвлекаемостью, неустойчивостью в избранной линии поведения, переоценкой своих способностей и возможностей образует гипоманиакальное состояние (см. маниакально-депрессивный психоз). Гипертимные психозы не проявляют этих черт гипоманиакальности, хотя разграничить эти два состояния не всегда возможно.

Депрессивные психопаты постоянно или периодически находятся в состоянии беспричинного угнетения, подавленности, недовольства своим положением и окружающей обстановкой. Они иногда считают себя непригодными для жизни, обузой для общества и близких. В этом состоянии они несколько медлительны, испытывают физическую, волевую слабость, с трудом выполняют свои обычные обязанности. Несмотря на угнетенное состояние, они часто остаются впечатлительными, отзывчивыми и сохраняют свои привязанности к близким.

В судебно-психиатрической практике чаще встречаются депрессивные психопаты, у которых постоянно угнетенное настроение имеет оттенок тоскливости, неудовлетворенности, раздражительности. Причину своего плохого настроения они обычно приписывают внешней обстановке, действиям близких, сослуживцев. Они всем недовольны, считают себя безупречными судьями, по всякому поводу высказывают свое осуждение, часто желчны, недоверчивы, недоброжелательны и даже подозрительны, так как не верят в хорошие побуждения у других людей, склонны к резонерским поучениям. Наиболее активные из этих психопатов настойчиво вмешиваются в дела окружающих, вступают в конфликты, склонны всех поучать. Нередко психопаты этой группы тревожно относятся к своему здоровью, прислушиваются к своим физическим ощущениям, опасаются тяжелых заболеваний. Источником этой ипохондрической установки могут быть действительно появляющиеся внутренние ощущения, повышенная чувствительность к деятельности внутренних органов. Эти ощущения входят составной частью в общий комплекс плохого настроения и самочувствия.

Параноические психопаты. Главные особенности параноических психопатов заключаются в следующем: они обнаруживают инертность, негибкость интеллекта, эмоций, пониженную способность психического переключения, склонность к схематическому мышлению. Та или иная идея подолгу, иногда в течение всей жизни, занимает у этих лиц господствующее положение, с нею связаны все интересы, эмоции. Это — так называемые сверхценные идеи. Параноические психопаты преувеличивают свои возможности, считают себя новаторами, борцами за правду, охотно вспоминают имена великих людей, долгое время боровшихся и побеждавших. Несогласие с ними они трактуют как проявление недоброжелательного к ним отношения; к людям относятся подозрительно, недоверчиво и находят особое удовольствие в самом процессе борьбы за свои права, в разоблачении своих «врагов», в отстаивании своих планов, изобретений. Чужих доводов они не слушают, так как абсолютно убеждены в своей правоте. Некоторые параноические психопаты экспансивны, возбудимы, требовательны, берутся за выполнение то одних, то других планов, стремятся извлечь практическую выгоду. Другие ставят перед собой широкие задачи, многие годы сохраняют верность своей патологической «реформаторской» идее. Параноические психопаты проявляют большую активность в реализации своих домогательств, их интересы и деятельность тесно переплетаются с реальной ситуацией, они нередко на первых этапах своей борьбы вызывают к себе интерес и доверие. Их планы иногда отвечают каким-либо актуальным научным задачам, техническим мероприятиям, текущим политическим событиям. Они неутомимо борются за осуществление своих идей, нелепое содержание которых иногда не сразу бросается в глаза. Заручившись положительными отзывами, эти психопаты еще настойчивее добиваются своих целей.

Сутяги (кверулянты) составляют особую группу параноических психопатов, хотя отдельные сутяжные черты и сутяжные домогательства встречаются (в менее характерной форме) и при других психопатиях. Начало сутяжной деятельности обычно связано с реальным событием, которое они рассматривают как грубое нарушение их прав. Они начинают длительную борьбу за восстановление якобы нарушенных прав, за отмену судебного решения и привлечение к суду противников. Неудачи на этом пути приводят их к убеждению, что против них действуют недоброжелатели (может быть, действительно существующие, но не играющие той роли, которая им приписывается). Они подают заявления все в новые и новые инстанции. Бесплодность борьбы ничему не научает их. Они стремятся опорочить ряд лиц и учреждений, которые, по их мнению, нарушают законы. Все более погружаясь в сутяжную деятельность, они создают свою домашнюю канцелярию, нумеруют бумаги, подшивают их в папки, оставляют копии отправленных заявлений, жалоб, снимают копии судебных материалов, шлют свои ходатайства сразу в несколько адресов — в центральные газеты, в органы милиции, руководителям правительственных учреждений. Постепенно в объяснении бесплодности всех попыток появляется бредовое истолкование ряда обстоятельств, что дает иногда право говорить о сутяжно-бредовом помешательстве. Чаще всего такое параноическое развитие возникает у лиц, обнаруживающих гипертимные черты характера при одностороннем направлении интересов, эгоцентричности и склонности к сверхценным образованиям. Однако полностью система параноических идей развивается обычно под влиянием добавочных факторов, среди которых на первое место следует поставить сочетание легко выраженного органического заболевания и влияний внешней среды. Следует иметь в виду, что иногда сходные патологические состояния возникают при медленно развивающемся шизофреническом процессе.

В судебно-психиатрической практике приходится сталкиваться со случаями реактивного фантазирования (бредоподобные идеи) и нарочитого предъявления нелепых изобретательских стремлений, «научных» открытий. Такого рода тенденция чаще всего наблюдается у испытуемых, которые в известной степени проявляли эти интересы и раньше. Однако в период экспертизы создается впечатление, что они в большей мере охвачены этими идеями.

В большинстве случаев параноические психопаты производят впечатление умственно ограниченных людей. Абстрактные построения, изобретательские проекты, реформаторские идеи параноических психопатов лишены признаков живого творчества. Иногда эти лица на короткое время вводят в заблуждение окружающих изложением своей системы взглядов, но вскоре они начинают утомлять однообразными повторениями, их ресурсы быстро исчерпываются, обнаруживается узкий круг интересов и знаний.

Паранойя до настоящего времени остается неясным заболеванием (в смысле этиологии и течения). Место паранойи в психиатрической классификации спорно. В большинстве случаев, относимых к этой группе, правильнее говорить о параноической реакции или параноическом развитии, возникающих при известном складе характера, при некоторой психической дефектности, появившейся в результате резидуальных органических расстройств или при медленно развивающихся процессуальных заболеваниях (шизофрения, возрастные изменения и пр.). Неблагоприятная ситуация может служить толчком, вызывающим параноическое развитие.

Случаи паранойи очень редко встречаются в судебно-психиатрической практике. Как известно, катамнестические исследования доказали, что такого рода спонтанно возникающий параноический бред обычно имеет шизофреническое происхождение. Описываемый при паранойе любовный бред хотя и встречается в судебно-психиатрической практике (домогательства любви в связи с бредовым представлением о знаках внимания, якобы оказываемых больному), но, по данным Института им. Сербского (Введенский), он всегда свидетельствует о шизофреническом процессе, большей частью скрыто протекающем. Бред ревности, с которым время от времени приходится иметь дело эксперту, почти всегда относится к алкоголизму и шизофрении.

Чаще других при судебно-психиатрической экспертизе встречаются бредоподобные идеи изобретательства и социального переустройства («реформаторства»), в основе которых лежат психопатические черты характера.

Астенические психопаты отличаются неуверенностью в себе, невыносливостью, эмоциональной ранимостью. Их биотонус понижен, влечения выражены слабо, а тормозящие импульсы усилены. Их эмоциональная жизнь лишена полноты и силы, но выглядит обостренной вследствие повышенной чувствительности. Комплексные переживания, повышенный самоконтроль, опасения болезней иногда ведут у них к невротическим симптомам (фобии, навязчивости). Многие астенические психопаты застенчивы, робки, испытывают чувство собственной неполноценности, компенсируемое фантазиями о славе и силе, иногда внешней грубостью, развязностью. Неуверенность в себе, опасение, что окружающие подмечают все их недостатки, создают торможение естественных проявлений в мимике, в аффектах, в сексуальной жизни, вызывают постоянные сомнения в практической деятельности. Изменение привычного режима, работы, усложнение жизненной обстановки создает у них чувство растерянности, ведет к быстрой утомляемости.

Тревожно-мнительный характер астеника может вести к чрезмерным опасениям, к беспокойной заботе о своем здоровье. Он начинает следить за работой сердца, за пульсом, за различными внутренними ощущениями и тем способствует возникновению функциональных расстройств, нарушает своим вниманием автоматизм работы внутренних органов. Астеническая психопатия может являться благоприятной почвой для возникновения патологических сомнений, опасений.

С точки зрения судебной психиатрии представляет интерес то обстоятельство, что у некоторых астенических психопатов, несмотря на их мягкость, нерешительность, при особенно неблагоприятной ситуации, при длительном накоплении аффекта, может возникнуть не свойственный им бурный разряд. В этих случаях долгая пассивность сменяется агрессивным возбуждением.

 Дословно — чрезмерно аффективные

Источник информации: Александровский Ю.А. Пограничная психиатрия. М.: РЛС-2006. — 1280 c. Справочник издан Группой компаний РЛС®

События

Реклама: ИП Вышковский Евгений Геннадьевич, ИНН 770406387105

Реклама: ИП Вышковский Евгений Геннадьевич, ИНН 770406387105

Реклама: Общероссийская общественная организация «Российское научное медицинское общество терапевтов», ИНН 7702370661

Реклама: ООО «РЛС-Патент», ИНН 5044031277, erid=4CQwVszH9pWuokPrdWg

Наш сайт использует файлы cookie, чтобы улучшить работу сайта, повысить его эффективность и удобство. Продолжая использовать сайт rlsnet.ru, вы соглашаетесь с политикой обработки файлов cookie.